В Днепре переосмыслили яблоко. Теперь это — символ уважения к нашим защитникам
С недавних пор на Днепропетровщине слово «яблоко» стало обозначать не просто дар природы, плод усилий людей, взрастивших этот фрукт, а — душевный порыв, символ уважения к нашим воинам. А такая метаморфоза, казалось бы, с самым заурядным, пусть когда-то и ставшим невольной причиной Троянской войны, фруктом случилась после того, как в днепровском Музее АТО случилось ЧП.
Некто без стыда и совести вмешался в суть скульптурной композиции и похитил яблоко из рук девочки, готовящейся протянуть угощение как дар признательности нашему воину. Кража, квалифицированная разгневанной общественностью как акт вандализма и надругательства над святыней, получила широкий резонанс, и к скульптуре начали приходить груженые яблоками горожане, чтобы положить их в ладошки девочки. Более того, одна из жительниц области, Светлана, предложила постоянно снабжать малышку яблоками из своего петриковского сада. И даже привезла корзину красных фруктов в облгосадминистрацию, откуда вышла идея создания Музея АТО с его знаменитой скульптурной композицией и где работает человек, ставший прототипом солдата-спасителя, принимающего яблоко из рук благодарной девочки.
Стрелок Кировоградской бригады территориальной обороны Иван Погорелый, возможно, никогда и никому не рассказал бы об этой истории, случившейся с ним в Иловайском котле. Сдержанный на эмоции и слова, он относится не к тем людям, которые любят «рисоваться». Тем более по выходе из котла Ивану с его восемью ранениями (одна нога представляла собой месиво) было не до воспоминаний и даже анализа причин трагедии, хотя слово «почему?» постоянно присутствовало в сознании — «почему полегло столько ребят?..» Вернуться же мыслями к спасенной девочке заставил пост в социальных сетях, автор которого — человек «с другой стороны» — рассказывал о Диане, которую ополченец вынес из-под огня украинских военных. Иван прочитал эту ложь, находясь на лечении в Львовском госпитале, и не мог удержаться, чтобы не ответить и не поведать миру — пусть и ограниченному социальной сетью — правду. Но механизм лжи уже был запущен… Историю спасения девочки — понятно, с точностью до наоборот — рассказал один из российских каналов. Но только Иван Погорелый знал, где находится расстрелянный противником автомобиль, в котором ехали бабушка Дианы, ее родители и старшая сестренка, и где лежат они, навсегда оставившие этот мир с нагрянувшей в него страшной войной. И это знание было подтверждением его правды, внять которой та сторона все же не захотела. Автомобиль, впрочем, был найден, и недалеко от него — тела родителей и старшей сестренки Дианы, и бабушки. Вторая бабушка, обретшая благодаря Ивану внучку, и похоронила их…
Ну а история, невольно, с целью восстановления справедливости, обнародованная Иваном Погорелым, стала источником вдохновения скульптора, «вылепившего» из латуни воина-спасителя и девочку, ныне живущую благодаря украинскому солдату. Вылепившему и яблоко, словно решив поспорить с древнегреческой мифологией, сотворившей из него символ раздора. Впрочем, как говорит Иван, солдат в Музее АТО — не его слепок, физический и духовный, а тоже символ, собирательный образ украинского воина. И потому искать его, Ивана, черты в лице латунного воина вовсе не следует…
С чего начать эту историю? С Майдана, где два месяца начинал строить новую Украину запорожский юрист Иван Погорелый? Наверное, да… «Я принимал участие в первом Майдане, не мог не быть и на втором. Все, что ныне уже считается новейшей историей Украины, видел своими глазами. В том числе расстрелы. После них стало понятно, что назад дороги уже нет. Но дорога вперед, как оказалось, вела через войну… Я вернулся домой в конце февраля. Моему сыну было полтора года. «Хватит с тебя. Побудь с нами, с ребенком», — сказала жена. Но «сидеть дома» в такое время? Я успел принять участие в захвате Запорожской облгосадминистрации, освободив ее от тех, кто поддерживал «смотрящих» давшего деру ставший очевидцем расстрелов и тогда же понявший, что назад дороги нет президента. Мобилизация… Первая волна… Незнакомое ранее слово АТО. Я хотел попасть в 79-ю аэромобильную бригаду… Но так случилось, что меня и еще нескольких человек, которые вынуждены были схлестнуться со сторонниками «русского мира» на призывном пункте, приметили в военкомате и оставили служить там. Да, я понимал, что делаю важное дело — в первый день мобилизации мы призвали тысячу человек… И все же рвался в войска», — вспоминает Иван.
Вместо 79-й бригады Иван Погорелый получил назначение в Кировоградскую бригаду территориальной обороны. «Наш комбат очень серьезно отнесся к комплектации личного состава батальона, не дав превратиться ему в сборище авантюристов. Батальон состоял из людей, служивших в спецназе, прошедших горячие точки. Если бы так серьезно комплектовался командный состав бригады… Геройство солдат — это следствие бездарности, а то и трусости их командиров. Когда 28 августа нашу колонну, направленную на то, чтобы «прощупать» силы противника в районе Иловайска, разбомбили, и рота потеряла боеспособность, командир взвода сбежал. Я видел, как он проползал мимо умирающих бойцов, спасая свою шкуру…» — рассказывает Иван Погорелый.
Получивший семь ранений, с превращенной в месиво ногой, Иван словно стал персонажем какого-то нереального, транслируемого в замедленном времени фильма, который он одновременно и наблюдал со стороны. Этим страшным фильмом был выход наших войск из Иловайского котла. Он наблюдал и собственный расстрел — по нем стреляли из проезжавшей неподалеку машины. «Не попали, слава Богу. Потом на меня переключился пулеметчик. Я лежал на видном месте, и солдат, Вадим Заика, сейчас он работает на шахте в Павлограде, перетащил меня под пулеметным огнем туда, где я был менее уязвим. Я видел лица и технику россиян в 15 метрах от себя. Видел, как противник добивал наших раненых. Меня не заметили. Или приняли за труп», — вспоминает Иван.
Два дня он лежал на поле боя, этом полигоне смерти, куда бросило умирать солдат их уцелевшее руководство… На второй день приползший к дороге Иван увидел проезжавшую мимо машину. Белые ленточки на боковых зеркалах автомобиля и лист бумаги А-4 на заднем стекле с надписью «ДЕТИ»… Слабая попытка призвать к совести и чести тех, кто поднял оружие и, озверев, уже не ведал ни совести, ни чести и не боялся Божьего суда… Машину с семьей, спасавшейся от войны, расстреляли на глазах у Ивана, когда она едва миновала его. Он подполз к автомобилю… Почти все погибли — за исключением маленькой девочки и ее умиравшей мамы, успевшей попросить Ивана спасти ребенка…
Диана была ранена в ключицу. Иван забрал из салона автомобиля свидетельство о рождении ребенка (позже оказалось, что это документ погибшей старшей сестры, но позже он все же помог найти бабушку Дианы). Забрал гигиенические прокладки, которые наложил на рану ребенка, и перевязал ее. Девочка не хотела покидать маму и папу, старшую сестренку и бабушку. «Они заснули. Очень крепко. Нам нужно найти лекарство для того, чтобы разбудить их», — сказал ребенку Иван. И девочка послушалась. И опять он полз по полигону смерти — но уже вдвоем с ребенком. Куда полз? Иван не знал этого… Он думал о своих детях, о жене, родителях и знал, что должен уцелеть — ради них и вверенного ему ребенка.
Когда через сутки девочке стало хуже, у нее поднялась температура, Иван понял, что нужно искать людей — любых… И люди, действительно, появились — какие-то в гражданской одежде. «Помогите, у меня раненый ребенок!..» — попросил их Иван. Они ушли, а вскоре приехал БТР — российский. Девочку, а следом и Ивана «подняли на борт», и только тогда он понял, как тяжело ранен, и в какую рваную тряпицу превращена его нога…
Словно в полусне он слышал обращенные к нему вопросы, не из «Правого сектора» ли он — и, вконец ослабевший, все же нашел силы усмехнуться: смешные люди…
Девочку забрали в госпиталь, и больше он ее не видел. Сам Иван полдня просидел в яме вместе с другими ранеными, пока за ними не приехали санитары Красного Креста. Потом были военные госпитали в разных городах страны, вопросы, на которые не находились ответы, и — где-то в уголке памяти — эта история о расстрелянной семье из Харцызка и девочке, возможно, все еще ищущей лекарство, чтобы разбудить родителей, старшую сестру и бабушку. Впрочем, может, и нет. Дети на войне быстро взрослеют…
Ныне Иван Погорелый работает юристом в Днепропетровской облгосадминистрации, куда Светлана из Петриковки привезла корзину огромных красных яблок, предложив, чтобы они считались символом уважения к нашим воинам. И, похоже, так оно и будет.
Скульптура воїна-рятівника та дівчинки, яка нині живе завдяки українському солдатові.
Иван Погорелый.
