Статус переселенца: Мы уезжали от бомбежки в Кривой Рог, потому что только сюда оставались билеты

Слово «переселенец» прочно вошло в жизнь украинцев вместе со сводками с передовой, вместе с сообщениями о Минских договоренностях и информацией об очередных санкциях в отношении страны- агрессора.

Еще несколько лет назад мы об этом ничего не знали, а многие даже подумать не могли к чему могут привести политические интриги и игры в федерализацию, а также готовность следовать за политиками, обещающими все блага мира завтра и здесь, покупающими голоса в обмен на критическую долю ненависти к тем, кто политиками не верит и готов выходить на майданы за чувство человеческого достоинства.

Нас разобщали по территориальному принципу, играя на низменных чувствах зависти — вот, мол, западная Украина, в госбюджет платит мало, а живет припеваючи, а мы, бюджетообразующие, вынуждены дышать грязным воздухом и отдавать свои, кровные; у нас производство — мы кормим Украину, а они выезжают на заработки в Европу. Эти беседы велись повсеместно и всюду, где есть уши, готовые внимать и души, готовые ненавидеть подобных себе.

Тактика, выраженная в максиме римского сената «divide et impera» (разделяй и властвуй), к сожалению, и сегодня применяется многими в Украине для использования противоречий, различий или усиления разногласий между гражданами внутри с целью получить в «удельное княжество» территорию собственных интересов. К примеру, в Кривом Роге часто можно услышать о том, как местные власти спасают криворожан от произвола и безответственности власти киевской, вероятно, умышленно не называя ее украинской. Куда же должны устремить свой взор и чаяния люди, которые поймут, что в Киеве им не помогут? Кому-то не понятно?

Технология разжигания вражды будет жить до тех пор, пока будут существовать лица, готовые за «гречку» или 500 гривен выставить на продажу чувство собственного достоинства. Не поступают так лишь люди, вовремя получившие образование ума и сердца, или же те, кому пришлось пройти через  страшные испытания бедой, которая сегодня вошла в дома многих, но не всех. Тысячи еще не поняли, что такое потерять кров, родных, а воспринимать чужую боль, как свою, просто не научены. Отсюда и озлобленность к участникам АТО, защищающим права льготников в общественном транспорте, отсюда отсутствие готовности вовремя прийти на выручку потерявшим дом в зоне военного конфликта, отсюда и «вечные» беседы о куске хлеба и высоких тарифах в то время, когда ежедневно кто-то из наших соотечественников отдает на поле боя самое дорогое, что у него есть — собственную жизнь.

Мы давно научились оправдывать себя в собственных же глазах («это не наша война, это война олигархов», «за кого они там воюют?»), но все это будет происходить ровно до того момента, когда война и разруха войдут в наше личной пространство — именно в этот момент изменяются приоритеты и совесть, которую мы пытались затолкать поглубже и потуже, но еще не додушили до конца, вдруг заполнит разоренный храм человеческой души. Ради жизни.

Сегодня среди нас в Кривом Роге стало больше тех, кого здраво рассуждать и понимать происходящее, заставила жизнь. Несмотря на молодые годы, приехавшая из Луганской области Татьяна рассуждает благоразумнее многих наших земляков. Молодая мать с ребенком на руках вынуждена была бежать туда, куда еще оставались билеты в железнодорожных кассах, без выбора, без поддержки родственников, но зато так вовремя, ведь, задержись она хоть на день, возможности выехать уже бы не было.

Беседуя с ней, понимаешь, что, на самом деле, ты многого не понимаешь, потому что, чтобы понять, нужно испытать. А она, хоть и намного моложе, но понимает. А еще — с ней рядом нет старших близких, которые бы помогли, подстраховали, поддержали. Вдвоем с ребенком в свои 26 она имеет всего два социальных статуса — матери и внутренне перемещенного лица. И некому ее ласково назвать «доця» и предложить — давай посмотрю за малышом, пока ты съездишь по делам в собес, или немного дольше обычного поспишь утром в выходной день.

Мы задали ей несколько вопросов, ответы на которые предлагаем вниманию наших читателей.

— Таня, расскажите о том, как Вы оказались в Кривом Роге? Какие обстоятельства вынудили Вас покинуть родной дом?

— Я из Луганской области. Приехала в Кривой Рог в  июле 2014 года, когда наш города начали бомбить. Ехала туда, куда оставались билеты в кассах, выбирать уже не было возможности, а ситуация была такая, что выезжать надо было куда-нибудь. Нам повезло, потому что на следующий день после нашего отъезда разбомбили железную дорогу. Останься я хоть на день, не знаю, как бы выбирались.

— Как Вы устраивались здесь? Куда обращались? Вообще, как происходило расселение приехавших в Кривом Роге?

— Первым делом мы направились в Народный дом на 1-м участке, где располагался центр помощи переселенцам. Сразу же последовало несколько предложений — кто-то предлагал общежитие, а кто-то советовал не спешить в общежитие, поскольку мам с маленькими детьми могут поселить в профилакторий.

За день тогда расселяли где-то 140 — 150 человек, приехавших из Луганской и Донецкой областей. Одни приезжали, другие уезжали. Конечно, как только у нас там успокаивалось, каждый хотел домой, надеялся, что все уже позади.

— Как вас приняли? Как решались организационный вопросы в первые дни?

— В общем, приняли нас хорошо, хотя, были, конечно, всякие моменты. Но кругом есть и хорошие и плохие люди. Скажем так, огульно судить нельзя.

В первые дни, когда мы были все вместе, многие вопросы решались хорошо. Это была колоссальная помощь и большое спасибо за нее. В профилактории для нас организовали бесплатное питание. Вспоминаю свои впечатления после почти суток дороги и мытарств, когда нам предложили поесть. В меню — молочная рисовая каша, пюре, рыба, чай, хлеб с маслом и сыром. Я спросила тогда, сколько это стоит, а мне ответили, что ничего. У меня был шок!

В профилактории мамы с детками прожили достаточно продолжительный период времени — съехали оттуда в апреле 2015-го. До этого момента я уже раззнакомилась здесь и мне предложили снимать квартиру, за которую оплачивать коммуналку. А другим найти квартиру тогда было очень проблематично. Когда обращались в какое-нибудь агентство, слышали нелестные отзывы о нас, переселенцах — вот вы так себя зарекомендовали, никто не хочет сдавать вам жилье. Были даже и такие моменты, как оскорбления в нашу сторону.

Но я считаю, что из-за какого-то конкретного человека обо всех судить нельзя. В принципе, так, как мог нехорошо поступить кто-то из переселенцев, точно также может поступить у кто-то из местных — кругом люди разные!

— А как Вы нашли работу? И позволяют ли Вам доходы сегодня обустраивать жизнь в новом городе?

— К нам в профилакторий приехали и предложили работу. Конечно, по нынешним ценам, зарплата небольшая — я получаю чуть больше 2-х тысяч. Но еще мне выплачивают так называемые «переселенческие» — это 884 грн на ребенка и 442 грн работающему взрослому.

Проблема состоит в том, что я одна здесь, а для того, чтобы что-то решить, нужно отпроситься с работы. У нас на предприятии сейчас очень сурово — поехать переписать заявление или справку получить можно только, оформив отпуск за свой счет, а это, конечно же, отразится на зарплате.

Недавно мне пришлось продлить справку и написать заявление, но никто тогда не предупредил, что через месяц надо будет снова приезжать писать заявление, хотя по закону его пишут раз в полгода. Но все учреждения, в которых надо что-то подписывать и продлять (УПСЗН — ред.) работают в те же рабочие дни и выходные тогда же, когда и я. Поэтому в этом месяце я недополучу около 700 гривен из-за того, что не смогла приехать переписать заявление.

По поводу такой ситуации я на «горячую линию» обращалась, но мне сказали, что заявление пишется раз в полгода. А когда я сослалась здесь на полученную информацию, так в собесе мне сказали «Жалуйтесь куда хотите!»

— А выплаты одинокой матери Вы получаете?

— Нет, ведь с 1 января этого года женщинам, которые одни воспитывают ребенка и получают «грязными» 3 тысячи, выплаты одинокой матери не производятся.

— Какие у Вас ближайшие планы? Какие проблемы?

— В этом году мой малыш пойдет в школу. Я уже общалась с директором школы. Она сказала, что, чем смогут, тем помогут. В связи с тем, что выхожу из дома в 7.30 и прихожу в 19.00, вошли в мою ситуацию, пообещали помочь, ведь мне совершенно не с кем оставить ребенка.

— А где же Ваши родные?

— Отец остался там. Он категорически отказался переезжать. Сейчас живет на украинской территории. Мама живет в семье сестры под Киевом. Но там 1-комнатная квартира — куда я еще с ребенком? И вообще, у нас с мамой очень непростые отношения — я в 20 лет осталась фактически одна с ребенком. При этом училась, закончила университет по специальности «финансы и кредит», позже работала бухгалтером.

Так и вышло, что в Кривом Роге я одна. Здесь уже как-то обустроилась. Одно время у меня была мысль вернуться назад, но теперь понятно, что там город уже настолько убитый и разбитый, что возвращаться некуда. Очень много разрушенных домов, знакомые погибли, это страшно. А когда кто-то пытается выяснять, кто бомбил, я говорю, что в такие моменты люди думают, как бы побыстрее укрыться, а не высматривают кто  и под какими флагами стреляет.

В целом два года там уже бьют по городу, хотя, говорят, заводы, садики работают. Здесь нас коммуналкой давят, а там цены просто космические.

— В чем Вам нужна помощь сейчас? Какие проблемы наиболее актуальны на сегодня?

— Понятно, что мы здесь живем без всех домашних благ цивилизации — у меня нет стиральной машинки, компьютера и вряд ли я смогу это все приобрести, ведь впереди непростой отопительный сезон с повышенной коммуналкой. Я не понимаю необходимости ежемесячно ходить в УПСЗН отмечаться, что я нахожусь здесь. Ведь нас, тех, кто официально трудоустроен здесь, не очень много. Опять таки — ребенок ходит в садик — разве это не учет?

Сейчас брала отпуск на 10 дней, так весь потратила, чтобы пройти комиссию с ребенком в школу. Из-за отсутствия одной прививки мы так и не получили допуск, а десять дней просто были посвящены походам в больницу.

Впереди у нас — школьные покупки. Словом, мне кажется, что материально было бы легче, останься я в общежитии или профилактории. Но мне говорят — ведь Вы же работаете? Так, получается, что лучше не работать?

Точно также и какие-то виды гуманитарной помощи привозят в места компактного проживания переселенцев — в «домики» в Терновском районе, те же, кто нашел себе жилье, сами о себе заботятся.

— Какие Ваши планы на будущее? Вы собираетесь дальше жить в Кривом Роге?

— Пока живу, ведь деваться мне больше некуда. Город нравится. Просто пока не знаю, как сложится, смогу ли я обустроить свой настоящий дом. Сейчас у меня рабочая профессия, а хотелось бы работать по специальности. Получится ли это, не знаю. Вообще не знаю, что ждет меня впереди, просто живу каждым новым днем.

Отвечая на последний вопрос, Таня смотрит куда-то впереди себя. В этот момент сам явно ощущаешь страх перед неизвестностью, но пытаешься быстро переключить внимание на происходящее вокруг здесь и сейчас.

Подбежав к маме, маленький Славик спрашивает: «Мамочка, можно я немного покушаю, мне пирожок дали».  Из общения мамы с сыном становится понятно, что, несмотря на молодые годы, с воспитанием Таня справляется.

А еще, наблюдая за ней, понимаешь, что точно не из-за таких, как она, на нашей украинской земле началась война. И все упреки, которые ей довелось услышать на нашей, криворожской, земле в свой адрес, абсолютно беспочвенны. Из-за таких воспитанных, рассудительных, не по годам мудрых, разруха не наступает. Но, к сожалению, и таким приходится страдать от последствий действий и поступков других.