Скончавшегося от онкологии ветерана АТО Игоря Гофмана, жена пережила всего на день и умерла от ковида
Двойное горе пришло в семью из Каменского с разницей в один день: воскресенье, 28 марта, от онкологической болезни умер ветеран АТО, пулеметчик 93-й ОМБр «Холодный Яр» Игорь Гофман, а на следующий день в больнице скончалась от ковида его супруга Алла. Что мужа уже нет в живых, она узнать не успела. Друзья просят финансовой помощи и поддержки для их дочери, которой будет нелегко справиться с бедой. Сообщила об этом на своей странице запорожский волонтер и доброволец, боец 93-й Отдельной механизированной бригады ВСУ Виолетта Бородина.
Женщина находилась в больнице в тяжелом состоянии, под кислородом, потому дочь Вера обратилась к друзьям и знакомым с просьбой ее не беспокоить, рассчитывая сообщить печальную новость и передать соболезнования позже, когда ее состояние стабилизируется. А вечером понедельника выставила фотографию мамы со словами: «Всё, мой мозг уже отказывается просто верить в происходящее. Мама ушла за папой, сегодня не стало и её.
Спасибо всем за поддержку моральную и не только.
Коронавирус, теперь верим…».
Игорь Гофман до войны был частным предпринимателем. Добровольцем отправился на фронт после иловайских событий. Защищал старый терминал, пожарную часть и диспетчерскую вышку Донецкого аэропорта. Через некоторое время после демобилизации в 2015 году вновь вернулся на войну.
Так же мужественно, как и с противником, «киборг» сражался и с онкологическим заболеванием — в октябре 2020 года у него диагностировали рак горла ІІІ степени. Однако до последних день он строил планы на будущее, планировал продолжать лечение в Киеве. Еще пару месяцев назад он писал на своей страницев соцсети: «По словам ведущего онколога, нужно пережить 8 недель, чтобы начали восстанавливаться ткани после облучения и химии. И, конечно, попытаться встать на ноги. По словам реабилитолога, если не загружать себя активно работой, толку от одних лекарств не будет». Но в последний момент к онкологии добавился коронавирус.
Ведущего врача дезинформировал коллега
Болеть всегда нелегко. Но несколько последних постов Игоря в Фейсбуке ярко демонстрируют все несовершенство, бедность, убогость и дороговизну отечественной медицинской системы и абсолютно бездушное, а местами и хамское отношение к пациентам. Вот только несколько выдержек из его сообщений.
2 октября: «Реальная стоимость лечения никому не известна и не может быть известна, так как клетки живые и как быстро и чем их удастся убить, не убив пациента, не знает ни кто. В ближайшем зарубежье стоимость таких операций, лечение и реабилитация начинается с 23000 долларов и доходит до 60000 долларов».
8 января: «Наконец-то в состоянии управлять пальцами. Выжил. Тем, кто не верит в чутье, сочуствую. Четкое понимание ни с того ни с сего заставило поставить семью на уши и вызвать что-нибудь для отправки в Лисод. … Приехала гробовозка, и на полу, на матрасе, с дырками в дверках, на дорогу с пробитым колесом посреди трассы и отсутствием домкрата, доехали до клиники на два часа позже. Кровь пошла ручьем прямо на пол, ввиду поста ГАИ и с поисками колеса и дороги. Клиника уже ждала заранее и последнее, что я помню, это кровь ручьем из носа рта и горла. Слова врача: «Давление девяносто, а второго давления нет». И мое четкое красное отражение в луже крови на стальном ржавом полу».
8 января: «Итак, причины — причины неизвестны, несмотря на обследования и операции. Основная — это ошибка в оценке работы отсекающего клапана. В самом начале лучевой терапии врачу было сказано, что еда и таблетки выпадают прямо из трахеостомы на грудь и живот. Врач сказал: «Так не может быть, у вас бы развился гнойный процесс в легких. И если можете глотать, ешьте все, что мелко смолото. В результате, после выполнения протокола израильского врача, я был отправлен домой на реабилитацию. Ведущий врач принял решение на основании дезинформации коллеги».
15 января: «Рак убили. Его нет. Есть сгнивший клапан, который отсекал еду и воду от попадания в легкие. Есть поврежденый желудок, который, оказывается, поднялся под ребра и поэтому зонд для кормения пришлось ставить в тонкий кишечник — к желудку не доберешься. Плюс он в многочисленых кровточащих язвах, которые потребовали отдельного оперативного вмешательства. Есть поврежденные почки. Поврежденые легкие, которые пострадали от рекомендаций невнимательного врача — принимать еду было нельзя. Никакую. Поврежденный клапан часть ее сбрасывал в легкие и отсюда гниостные воспалительные процессы там. Пострадала вся система, кроме сердца. Вся, без исключения. Вся грудь и живот в дырках от операций, как будто попал под осколки».
Как лечить – не знают и прямо плюются этим незнанием
8 февраля: «Рак повредил голосовые связки и я не разговариваю уже несколько месяцев. Плюс уши. Слух сильно упал, а бессонница это не красивая фраза из фильма, а по несколько суток лежания на спине и разглядывания проекции часов на потолке. Трубка семь милиметров (новая) в трахее вызывает постоянное воспаление в точке входа, от каждого вдоха — кашель. От каждого движения. Часами. …
Врачебная ошибка длиной три года. Первые жалобы на потерю голоса были весной 2017-го. В ту же вторую больницу. Тому же терапевту. И те же хождения по местным лорам с его подачи всех мастей и высших категорий. Пока не попал в 7-ю. Там уже на 3-й стадии рака лор сразу заподозрил болезнь и направил в лор-онко. Себя упрекнуть не в чем — вредных привычек, кроме работы, не имею уже тридцать лет».
19 февраля: «Интересно, сколько на фоне войны тратится на исследования в плане борьбы с последствиями контузий в нас в стране? Не на капельницы и припарки, а на исследования методов и медпрепаратов. На то, что имеет реальную перспективу, а не похоже на ежегодное тушение пожаров бочками воды вместо усиления профилактики и контроля. Сейчас, увы, кроме ковыряния вен капельницами, результат ноль. В моем случае вены пришли в негодность настолько, что врачи признали этот факт в нескольких больницах. Катетер ставить некуда. Вена под шеей справа и яремная вена слева. И то та, что справа, уже не годится».
26 февраля: «Реанимационный кошмар. В среду пошла кровь и из легких. Вдруг провел салфеткой после кашля под трубкой и увидел что все в крови. Живот, грудь. Кровь вокруг и внутри трубки струйкой. Жена в Лисод дежурному, тот — к нам не успеете, звоните в «скорую». «скорая» через три минуты на месте — давление падает, девочка сумела воткнуть катетер в вену с первого раза — капельница и укол. Повезли в «скорую», по дороге кровь уже изо рта. Благо, ребята с завода помогли уложить и вынести. Сесть уже не было сил. Черный туман. В «восьмерке» после долгих препирательств подтянули на носилках в ванной, санитарка начала обдирать полотенцем вафельным кожу с кровью. Потом прекратила. Жена выбросила пакет с кровью и решили, что кровотечение прекратилось — везите в «Мечникова». В общем, выпулили из «восьмерки» снова на каталку и в «Мечникова». Дорога час. Снова растрясло и снова кровотечение. В «Мечникова» продержали еще час или больше и, уже начав регистрировать, услышав про инвалида и прочее, прервали регистрацию и отправили назад. Пока регистрировали, кровотечение притухло и превратилось в эпизодическое. Развернули ту же «скорую» и отправили назад в «восьмерку», в Каменское. По пути опять растрясло, пошла кровь. Медсестра сказала «Не выбрасывайте кулек с кровью, иначе просто не возьмут, да и сейчас не факт, что возьмут». На все вопросы жены, что делать – «не знаем».
… Тупо отказывались брать в больницу. Нашелся врач по звонку знакомых ребят. Деньги готовы были дать кому угодно, но — кому? Ни намеков, ничего. Потащили в реанимацию. Начали откачивать, уколы и капельницы. Пошло давление вверх. Стал приходить в себя. Ночная смена, та что стабилизировала, молодцы. Сумели покормить даже два раза. И попытались сделать перевязки. Оказалось, нет ничего. Даже салфеток и нужных пластырей. Не говоря про два типа мазей.
Понял, что лечить не будут, просто нечем. Заглянуть в грудную клетку могут, разве что ее разрезав. Стал проситься домой. Пара ошибок с лекарствами, рыжая, как из фуфайки, вата при попытке перевязать, в общем, как только смена сменилась, стал проситься. Что делать дальше — все равно не знают и прямо плюются этим незнанием. …
Просил жене сообщить по телефону – сказали, у них у всех Киевстар. Мальчик-санитар полез было позвонить, но тут старшая прошипела — я услышал («Пошел он, — скажи, — у нас Киевстар), мальчик не позвонил. Жена полтора часа ждала под реанимацией, когда меня уже перевели в хирургию. В хирургии сунули в пустую палату на 8 коек. Увидел умывальник, радостно по кроватям перебрался к нему. Тут же прибежали, запретили пользоваться и дали для сплевывания слизи и крови ведро. Сказали не пользоваться, мы его только помыли. Попросил врача о выписке. Взяли расписку, что сам прошусь. Перед этим прямым текстом дали понять, что лечить и как, не знают. Жена пошла за врачом и тут на ее вопрос «Что делать?», он ей на полном серьезе сказал — прыгните с десятого этажа. Она подумала, что это шутка, но нет, он повторил. И послал подальше, сказав: «Он у вас ходячий, что вы нам морочите голову?». Ходячий — это с двумя помощниками сходил в туалет или сам сумел сесть на кровати после двух капельниц и уколов. …
Состояние — кожа на груди снялась ватой, на ключицах до мяса. Спиртом пытались обработать раны при перевязках. То, что хирург запретил. Повязки без мазей из желтых стираных бинтов. Конечно, присохли и вросли. Жена наслушалась матюков, что он у вас ходячий. … Какой негодяй управляет больницей сейчас — непонятно. В 2015-м обращался после контузий — было другое отношение. Палаты видел полностью пустые, но палаты для инвалидов, чтобы могла быть рядом родственница, заняты. Отношение страшное.
Да, единственный врач, к которому мы можем стать на учет и который разбирается в онкологии и горле, это главврач лоротделения седьмой больницы. Тот, что направил на биопсию сразу после осмотра. Но, увы, он относится в другому району».
Бетон шахты лифта мелькает прямо возле ног
27 февраля: «Это не кляуза, а констатация факта. Больница скорой помощи №8 в городе Днепродзержинске в 2015 году. Госпиталя были переполнены и больные лежали в коридорах, поэтому нам предложили найти лечение по месту жительства. …Все больницы города отвергли, кроме восьмой. Через прямую просьбу к заведующему попал в неврологию и получил нужное. Дважды. Напротив входа — кресла и ряды стульев в просторном холле. Сразу упираешся в двери с надписью «Кабинет заведующего больницей» и часы приема. Вошли, сели, ждут. Сейчас заходишь в двери и упираешся вновенькую глухую гипсокартонную стену. Сесть не на что. Стойте — хамы. Пока ехал в лифте вниз — лифт на обе стороны. Дверки-гармошки. У одной из половинок вырвано полдвери и бетон шахты мелькает в нескольких сантиметрах от ног. Сквозняк и холод. При попытке вывезти меня на носилках, запутали в дверях систему и оборвали капельницу. Разбили об пол. Все пороги — как в аду. Стыки прямо железнодорожные. Как больно получать в голову каждым стыком, когда везут — поймет лишь тот, кто на носилках. Да еще и без подушки. Подушки отменили. В общем, смена руководства больнице на пользу не пошла. Точнее, больным. Хамство и очковтирательство. Сменили непатриотичного заведующего на патриота с откровенным полным непониманием и нежеланием понимать больных. Наступило царство грядущего хама. Увы пророчество из собачьего сердца здесь сбылось. Не знаю каким нужно быть продажным инспектором по безопасности, чтобы допускать в больнице такие лифты и «скорые помощи» без печек в салоне. Вообще нет ни одной печки — зимой. Сбежал оттуда, понятно почему. Нет ничего, кроме хамства».
Разве такого отношения к себе достойны воины, защищавшие страну? А разве такое отношение медиков и медицины по отношению к любому пациенту имеет право на существование?
Напомним, 21 февраля в военном госпитале скончался ветеран АТО, символ одесского Майдана Владимир Малофеев.
